журнал писателей России

НА ХОЛМЕ, ГДЕ ГОРИЗОНТЫ ШИРЕ

 - О творчестве Александра Ковалёва -

Маргарита ЯРКОВА

Ловлю себя на том, что даже прочитав несколько его книг, общаясь с ним на творческих семинарах, на встречах с читателями, равно как и на многочисленных писательских застольях, зная о нём многое, что называется «от первого лица», писать об Александре Ковалёве, авторе плодовитом, многосторонне интересном и неординарном очень нелегко. Не от того ли, что он уже сам рассказал о себе талантливо и в прозе, и в стихах? При этом на примере своей собственной творческой судьбы решил давний спор: физик или лирик? Поскольку он – и физик и лирик – в одном лице. И книга его «Там, на холме под солнцем...», книга размышлений поэта и инженера «о времени и о себе», лично у меня вызвала белую зависть, хотя по природе я – человек независтливый. А зависть потому, что, наверное, всякий человек, в той или иной мере владеющий пером, мечтает рассказать о своей жизни людям, ибо «людей неинтересных в мире нет, их судьбы, как истории планет...». Мечтать-то можно, да вот именно этот автор, продолжая русские классические традиции, поведал читателям о своём времени и одной судьбе, отстранившись, объективно оценив себя и написав портрет времени, а точнее – Времён...

Я из этого дома напротив,

я из гулких его подворотен.

Это мне за сто метров уже

сквозь промытые стёкла до блеска

машет синим крылом занавеска

из окна на втором этаже.

Сколько строчек написано о золотом детстве! Иным оно и не вспоминается – память избирательна. У Александра Ковалёва есть свой символ движения времени – старинные часы в витрине часовой мастерской, которые нёс на спине «смешной уродец, бронзовый паяц». И когда через много лет герой повествования возвращается в город детства и с волнением останавливается у знакомой витрины, вместо темноволосого, стриженого затылка хозяина мастерской он видит «его седой, как двадцать зим, затылок». Время стучится, бьётся, выстраивает события и судьбы...

От первого окна детства до московских студенческих лет мальчишка поколесил по России вместе с родителями, которые вынуждены были, срываясь с насиженного места, обживать новое:

Лет десять было мне от силы,

и в первый раз в мои Россия

смотрела пристально глаза...

И мне импонирует суждение Александра: «А ещё я любил читать... Я вообще считаю, что в мире существует по меньшей мере сотня книг, сотня великих имён от Дефо и Стивенсона, до Марка Твена и Пикуля, которые каждый человек должен-обязан прочитать в раннем возрасте». И у меня из этой же горячей любви к книге родилось желание самой взяться за перо.

Наш герой (как мы видим, читая книгу) – из людей везучих и гармоничных: через тернии идёт к звёздам, выстраивает свою судьбу, добиваясь успеха трудом и талантом. В плотной по событиям и яркой его жизни, как в зеркале, отражаются все крутые повороты непредсказуемой абсурдности театра нашей жизни...

У эпох бывают времена.

Времена имеют имена.

У времён есть крёстные отцы,

для имен есть святцы и писцы.

Времена по-разному зовут:

коллективизация

и культ,

перестройка,

гласность

и застой.

Времена командуют страной...

Творческая многоплановость Александра Ковалёва – явление довольно редкое. Он стал замечательным профессионалом – по профилю своего вуза-МЭИ («техника – дело привычное»), как один из ведущих специалистов-энергетиков в стране объездил по служебным командировкам почти весь мир и стал известен за рубежом – приобрёл там коллег и друзей по работе в Энергетической комиссии ООН. Работал Главным конструктором Ленинградского Металлического завода – флагмана советского и мирового энергетического машиностроения. Параллельно занимался наукой, защитил диссертацию, успел написать несколько десятков научных статей и монографий, стать автором многих изобретений в области энергетики. И всегда рядом и внутри была поэзия.

Этим лирическим состоянием были отмечены все студенческие годы в Москве: сочинения для студенческого театра и игра в нём, знакомство и дружба с тогдашними звёздами поэзии и театра: Владимиром Высоцким, Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским и многими другими кумирами поколения. Появились подборки стихов в толстых престижных журналах, а затем и книги. Гармония и в личной жизни – он встретил любимую женщину! Интеллектуал, везунчик – престижные премии, миллионные тиражи поэм в центральной прессе, дружбы в высоких московских кабинетах – человек на виду! Увы...

«Всё обрушилось почти одномоментно. Страна, идеология, общественные институты, судьбы, карьеры, планы, накопления в чулках и на сберкнижках...». Осталось дело: умение профессионала-техника и умение профессионала-литератора.

Его солидный сборник избранного «Времена» – как учебник истории в стихах, а точнее сборник душевных исповедей поэта в историческом временном контексте. В нём собраны лучшие произведения за многие годы. И наглядно наблюдаешь от страницы к странице, как нарастает напряжение, словно гроза в воздухе чувствуется. Тонкий и нежный лирик, который пишет о детстве и любви со светлым чувством ностальгии вдруг прорезается в новых нотах и амплуа: его поэзия звучит на высоком гражданско-патриотическом накале, отражая болевые точки безумного времени. Самое ценное в этой новой ноте – отсутствие фальши, поэт и человек не изменяет себе, не становится двуликим Янусом, он честен:

Свет мой единственный, неугасимый,

всё ль ещё застит тебя воронье?

Господи правый, помилуй Россию,

обереги от ненастий её.

*    *   *

Но не скупись, не лишай нас таланта

на переломе в нелёгкой судьбе –

в миг пробуждения,

В ТОЧКЕ ВОЗВРАТА

к Разуму,

к Свету,

к России,

к себе...

А потом рождается его поэма «Лихолетье», после опубликования которой, телефон в доме поэта не умолкал.

Мне сегодня стыдно за страну,

(Господи, моя ли ты, страна?) -

за её кавказскую войну,

за её правителя-лгуна.

За её беспомощность и хворь,

за её поруганную честь,

за её терпение и скорбь

и за всё, чего не перечесть...

Самого себя не обмануть,

всё ещё надеясь и любя:

мне сегодня стыдно за страну

и безумно стыдно за себя.

Далеко не всякий поэт найдёт такие слова, в которых свяжет время и себя, свою боль с нашей общей болью.

При этом хочется сказать, что открываясь нам в Слове, Александр Ковалёв способен на многое: он умеет быть тонким лириком и умным философом. Его перу принадлежит целый ряд многотемных поэм, в них – самые разные страницы нашей славной истории, судьбы конкретных персоналий и целых поколений. Серьёзным этим жанром поэт владеет не просто мастерски, он умеет быть в нём неконъюнктурным, умеет найти и обозначить новый ракурс в известных нам событиях и фактах истории. А «Лихолетье» можно поставить в ряд лучших поэтических произведений современности.

А ещё он на «ты» с юмором, пишет блестящие пародии – уж этот-то жанр для избранных. Пародии его остры, умны, смелы, и, что уж совершенно необычно, любимы не только читателями, но и пародируемыми авторами.

Много или мало надо человеку для счастья? Это – смотря кому и как... Поэт Александр Ковалёв (смею утверждать – прежде всего поэт, при всём несомненном таланте его работ и в прозе, и в публицистике) с его ярко сложившейся судьбой заканчивает свою прозаическую книгу исповедальными словами:

«Не знаю, как там будет завтра, а сегодня мне хорошо.

Хорошо от того, что мой труд, мои знания востребованы и, смею думать, полезны стране и людям... Хорошо от того, что у меня любящая, красивая жена, прекрас-

ная семья и дом... А ещё хорошо потому, что господь дал мне это умение – писать. Меня публикуют в стране и даже в далёкой Америке... И ещё хорошо от того, что я все это сделал сам, не украл и не отнял.

Мне сегодня плохо от того, что плохо моей стране. От того, что большая часть её обитателей не может сказать о своём внутреннем комфорте того же, что говорю я...».

«Умом Россию не понять...». Похоже, этот тезис послужит ещё не раз, и не одному поколению русских литераторов. Свою поэму-эссе «Лихолетье» в десяти главах, в которой представлены картины демократического апокалипсиса России, поэт Ковалёв всё же завершает на мажорной, оптимистической ноте:

Нам пора исцелиться,

в нас не злоба,

не страх.

Мы – зелёные листья

на зелёных дубах.

Подаренное этому человеку судьбой и Господом предназначение он выполняет успешно, и потому очень хочется верить и в это его предсказание.

ТРИ ВОПРОСА И ТРИ ОТВЕТА «ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА»

– Александр, что превалирует в твоей жизни? Что на первом плане?

– Как ни банально это звучит – семья, дом. Предпочтение этому отдаю перед другими, казалось бы, незыблемыми и очевидными ценностями. Здоровье, талант – это у нас от Бога, а семью строишь сам. И любой разумный человек это должен-обязан понимать.

– Что сегодня нужно поэту в плане обратной связи?

– Как ни печально, не хватает тех, для кого литератор творит – читателей. Мы, писатели, сегодня «варимся в собственном соку», ибо о тиражах книг в 300 – 500 экземпляров говорить несерьёзно. У меня были звёздные часы: полосы центральных газет, отданные моим поэмам; шесть гонорарных, ещё советских, книг; миллионные тиражи, мешки читательских писем, встречи с читателями в престижных столичных залах и на площадях провинциальных городов. Увы, всё это в прошлом. Правда, сейчас у меня есть другая возможность – стараюсь компенсировать недостаток общения с широким читателем через Центральное телевидение, через Интернет, но, конечно, откликов, живых голосов не хватает.

– Не хотел бы ты что-то в своей жизни выстроить не так, что-то переделать?

– По большому счёту – нет. Но у меня, наверное, как и у каждого в этой жизни, бывали поступки, за которые мне стыдно и по сию пору. Кого-то я обижал, кого-то не понял, кому-то не помог. К несчастью, эти «кто-то», как правило, наши самые близкие люди. Жаль, что теперь уже ничего не изменить.

Санкт-Петербург     

( вернуться к содержанию номера )