|
|||||
| 3(16) 2004 | |||||
Содержание |
|||||
 |
О журнале | ||||
|
О редакторе | ||||
|
События | ||||
|
НППЛ "Родные | ||||
| Просторы" | |||||
|
О нас пишут | ||||
|
Архив | ||||
|
Библиотека | ||||
|
Контакты | ||||
|
Ссылки | ||||
|
Полемика и комментарии | ||||
|
Собственное мнение | ||||
|
|
|||||
|
> НА ГЛАВНУЮ < пожалуйста, сообщайте о размещении ссылки
|
|||||
 |
журнал писателей России |
Владимир СКВОРЦОВ
НЕЗРЯЧИЕ НАСЛЕДНИКИ РУБЛЁВА
В сырые травы падаю лицом и трепещу в стенаниях, как птица… Мне больно быть
мне горько жить
Россия – мать обманутых детей, лишённых мира,
Мытарятся
незрячие
“ЖИЗНЬ-МАЛИНА” И “ЖИЗНЬ-ЧЕСНОК”
Я одинок.
на гребнях волн морских тоскует… Но знаю: если “жизнь – чеснок”, не точат черви жизнь такую!
Пусть ни двора и ни кола! Но для меня другое свято: хочу, чтоб чистой жизнь была! И не беда, что горьковата…
Я не сужу наверняка – меня догадка часто гложет, что “жизнь-малина” так сладка, что не червивой быть
ЛЖЕСВОБОДА
Лжесвободы не понять! Даже вырвавшись из стойла, надо что-то продавать, чтобы выглядеть достойно.
Нищетой пропах доцент, офицер горит от срама… Обещали нам концерт, а грохочет фонограмма!
Где чужие? Где свои? Я давно б утратил веру, если б в роще соловьи тоже пели под “фанеру”.
* * * Отчаянья во мне клубится крик, когда я вижу,
звеня медалями,
солдат спасённой гибнущей державы.
Опять страна
В наследство нам,
будь трижды свят и светел на Руси, за праведность –
ПОЭТЫ ПРОЗУ НЕ ЧИТАЮТ
Иные умники считают, вкусив газетной шелухи: поэты прозу не читают, лишь только щёлкают стихи.
Я уточню, пусть каждый знает: склоняясь тихо над строкой, Поэт глазами не читает – он словно пьёт больной душой.
* * * Я брожу под голубым экраном, постигаю предков «интернет». Надо мной созвездия, как страны, я им шлю космический привет.
Как понять серебряную россыпь? Тайна всё, куда ты ни взгляни: на лугу тургеневские росы, у реки кочевников огни…
Я блуждаю в вечном «интернете», а кто – я? Былинка на ветру. И не знаю, есть ли я на свете? Если есть, зачем же я умру?
СОВЕСТЬ
Если совесть просыпается, сердце пеплом посыпается. А страдать порой рассветною – есть ли имя чувству этому?
Под луной, как под секирою, с болью мысли ремонтирую. Речка волнами листается, что-то мне внушить пытается…
Люди – грешные создания – в храме ищут покаяния; всё на свете возрождается, если совесть пробуждается!
Звёзды в небе над Отчизною тихо смотрят с укоризною. Неслучайно речка катится – в океане будет каяться!
Я плыву в тумане льдинкою с покаянною слезинкою, и трава в лугах скитания – вся в слезах от покаяния.
Х А Л А Т
Пучина ссор кипела, как прибой, и солью слёз
Ушла жена, своё забрав с собой, забыла лишь свой старенький
Пылится он.
утратил свой весёлый аромат. В нём ни тепла,
Вдруг омертвел нечаянно халат! Мне не забыть,
и целовал жену всю и халат… Под ним когда-то
он без отца. А в чём он виноват? В своей квартире я забыл покой: компании здесь курят, и шумят, и пиво пьют с копчёною треской , и руки вытирают о халат! Войдёт однажды новая жена, на всё хозяйка
и первое, что сделает она,- помоет пол, порвав чужой халат.
ЧУДНАЯ СВОБОДА
Какая чудная свобода взошла на туфте и вине: чем меньше еды у народа, тем больше артистов в стране!
Чтоб легче мириться с разрухой, под возгласы, топот и свист по телеку только похрюкай – присвоят: “Народный артист”!
Быть может, попутал нас леший? Понять мне, увы, не дано: народа в России всё меньше – “Народных артистов” полно!
ГОЛОВА БОЛИТ НЕ ОТ ПОГОДЫ
Человек из влюбчивой породы, будь он даже в возрастной глуши, знает, что хандра – не от погоды, а от состояния души.
Как туман, развеются невзгоды, чайки дней счастливых прилетят, станет ясно: хворь – не от погоды, а грехи под сердцем коротят.
Я, как туз из карточной колоды, поучаю дам и королей: голова болит не от погоды, а от скверных мыслей
* * * Себя во времени хороним, и в этом нет чужой вины! Награды “Жизнь” - порой не стоим, мы просто жить обречены!
Играем долго в подражанье – и вырастаем без лица, и ждём с безудержным желаньем удач и счастья без конца…
В ЗАЩИТУ РУССКОГО МАЛЬЧИКА
О мёртвых или хорошо, или никак. Русская поговорка
Пока мы все, не зная многого, искали, правда где и ложь, опять на хлопца босоногого изгои наточили нож! И – на позор Руси берёзовой! – врасплох, как в давние года, застала Павлика Морозова змеёй притихшая беда. Над ним глумятся дяди резвые – иуды памяти людской, как будто мальчик не зарезанный, всё где-то корчится живой! И безнаказанность почувствовав, шипят иудушки назло бездушно, грязно и кощунственно: не прав был и Сергей Лазо… В безликую многоголосицу лжесудьи не скрывают нрав – и вот уже нам преподносится: Матросов тоже был не прав… Кто дерзко так терзает прошлое?! Чья это вся белиберда?! Лишают прошлого нас пошлые с холуйским стажем господа! Они плескали грязь при Берии в детей буржуев и попов, теперь поносят пионерию как новоявленных врагов! Разрушив церкви и традиции, нас учит нагло вороньё: сосед украл – звони в милицию, отец украл – скажи: “Враньё!” Под эти выпады вертлявые мне всё становится ясней: порочат Павлика – лукавые! Они, воруя у людей, боятся собственных детей!
НА ПРИРОДЕ
Мосток над речкой, словно кресло, скрипел, качаясь от шагов. Мы зацвели в траве нетрезво среди ушастых лопухов.
Кусты во сне волну ласкали, за лесом плыли огоньки, а у костра рукоплескали всю ночь немые мотыльки.
Как в небе звёздочки, беспечно в реке плясали пузырьки. – Мы сохраним любовь
мечтали втайне мотыльки.
Так ты наивно обещала, что полюбила на века! И ручейком стихи журчала, а я вбирал их, как река.
Я был покладистой овечкой, как будто мне и невдомёк, что о любви вздыхает “вечной” божественный, но мотылёк… Санкт-Петербург
|
оболганным отцом,