журнал писателей России

Зоя БОБКОВА

В ДОБРЫЙ ПУТЬ!

 Размышления о книге стихов Александры Калиниченко

«Полёт к мечте»

 Часто первые книжки поэта бывают робким шагом на пути в неизвестность. Путь намечают обычно полупрозрачными штрихами, бледными красками. Поэт пошёл в свою дорогу, но какова его дальнейшая судьба в литературе по первой книжке часто и не скажешь. То ли бессмертие его ждёт, то ли забвение – попробуй, определи.

Вот открыла я первую книжку Александры Калиниченко. Автору девятнадцать лет, но разве будешь делать скидку на молодость, когда видишь такую её строчку: «Я душу вещему перу отдам». Тут забывается всё: присущая этому возрасту неопытность в жизни и, тем более, в стихосложении, отсутствие духовного и душевного кругозора, остаётся только вера в то, что юная красавица, действительно, отдаст свою душу, не просто перу, а вещему перу, тем более, что и остальные стихи несут на себе признаки подобного заявления. И штампованное название книги «Полёт к мечте» одевается в одежду индивидуальности, устремляясь в высокий полёт на стихотворный Олимп.

В девятнадцать лет у Александры уже немалый багаж публикаций в различных сборниках и альманахах, к тому же она студентка Государственной Полярной Академии, и, что самое главное, учится на кафедре французской филологии и литературы. Занимается она и переводами творений Всемирной литературы, пропуская через себя и донося до читателя бессмертные тексты Вильяма Шекспира, Пьера дё Ронсара, Поля Верлена. Такое проникновение гарантирует ей высокий культурный уровень. А то как же! Быть рядом с Великими, входить в мир их человеческих сущностей и не приобщиться к этому просто невозможно.

Отсюда, наверное, и её понимание своего литературного процесса. «И записываю строки – не пишу», - говорит она в одном из своих стихотворений. Мне это очень понятно. Бывает, мучаешься, мучаешься над листом чистой бумаги, ничего не идёт или пойдёт такое деревянное, что лучше бы и не шло. А бывает, только возьмешь ручку, приложишь её к бумаге, и тут же выплывает первая строчка. Она отходит от берега, как парусник. Куда его понесёт, пока неясно. Но вот парусник расправляет крылья и направляется в открытое море, где нет горизонта и рамок, ограничивающих восторг. И строчка идёт за строчкой, складываясь в цельное полотно.

Такое состояние называется вдохновением, и всё лучшее в мировой литературе создано именно в этом состоянии. Откуда оно берётся, и куда потом исчезает, никто, наверное, никогда не сможет объяснить. Но оно бывает. Это отмечал и Александр Сергеевич. «Элегии текут рекою», - сказал он. Это как раз то самое и есть – вдохновение. И Александру Калиниченко тоже посещает такое состояние, оттого и появилась в её книжке строчка: «Записываю строки – не пишу». И в стихотворении «К поэту» она говорит: «Ты – извечная тайна, извечный вопрос». Отсюда совершенно естественно выплывает следующая строка: «Инструмент в руках судьбы я только».

Кто-то задвинет этот постулат в угол такого понятия, как фатализм. Скажет, по-коммунистически и по-атеистически твёрдо: «Человек – хозяин свой судьбы». Наверное, какая-то грань правды в этом есть, ведь не пешки же мы в руках предначертаний, даёт нам Господь право выбора, особенно в решающие моменты нашей жизни. Решать свои проблемы и стараться просчитывать свой путь наперЁд, хотя бы на один шаг человек, несомненно, должен сам.

Но… талант и вдохновение не просчитываются, не предугадываются. Они или есть, или их нет. И ничего с этим не поделаешь. «Текут элегии рекою» или «не текут» – это уже, скорее всего, не в нашей власти, так же, как и последний вздох. Но это не значит, что мы должны полагаться только на вдохновение, ведь оно как раз приходит после напряжённого душевного или умственного труда, как итог этой деятельности, как вспышка, освятившая часы долготерпеливой работы.

И Александра тоже трудится.

***

У каждого Муза своя, как звезда.

Моя зелена чуть глазами.

Бывает когтистой она иногда…

Лохматая вечно!

Ей надо вверх дном

Поставить мой дом для начала.

И только тогда, созерцая в окно,

Сонетов напишет немало.

Беда! Не по нраву ей слово опять –

Иль фыркнет, иль цапнет за руку.

Опять сочинять, исправлять, размышлять,

Трудом ублажая подругу.

Вот её стихотворение «В доме Пушкина». Меня зацепила строчка: «Ещё так мало понимаю». И тут нет никакого кокетства, поэтесса прямо говорит, что она мало понимает, почему все великие люди на Руси прошли тернистый путь.

…Покорствовать властям не стали

Ни в нищете, ни в горестной судьбе:

Так Пушкин и Есенин пали,

Их жизнь прошла в безжалостной борьбе.

Цветаева - была в опале.

Ахматова – скорбела за страну,

Платонов и Шмелев рыдали

Над сыновьями. Судьбы шли ко дну.

А это стихотворение мне хочется просто процитировать. Оно шутливое, что не часто встречается в потоке нашей стихос-ложенческой культуры. Оно легкое и изящное, под стать тому облачку, о котором поэтесса пишет.

Кошачье облако

На полнеба растянулось

Белым пухом вширь и в рост,

По-кошачьи улыбнулось

И закинуло свой хвост.

Что за облако смешное

Растопырилось котом?

Говорит оно со мною

Непонятным языком!

То шипит, то выгнет спину,

То смеётся, то молчком,

То такую скорчит мину,

Шерсть взъерошило торчком.

Моську хитрую с усами

В шерсть густую окунет,

И помчится небесами

Мой хвостатый белый кот.

Подмигнёт с мурчащей лаской,

Обернётся чудный зверь,

И откроет дивной сказкой

Мне на небе в детство дверь.

Отталкиваясь от Всемирной поэзии, испив медленными глоточками этот родник, который до донышка испить просто невозможно, хотелось бы пожелать Александре более активно искать путь к себе, яркой индивидуальности. Ведь ей всего девятнадцать лет, её ждёт отчаянная или шальная, а, может быть, счастливая и благополучная, но Любовь, которая перевернёт её душу, вознесет за горизонт или опустит в пучину ревности. Но она сотрясёт всё её существо, и появятся прекрасные стихи о настоящей земной, грешной или святой любви к юноше или мужчине. А лирика живёт вечно! Но и она не должна повторять уже пройденное.

Санкт-Петербург     

( вернуться к содержанию номера )