2(9) 2003
Содержание

Содержание

О журнале
О редакторе
События
НППЛ "Родные
       Просторы"
Наши авторы
Архив
Библиотека
Контакты
Ссылки
 




 

> НА ГЛАВНУЮ <


НАШ БАННЕР

НЕВСКИЙ АЛЬМАНАХ - журнал писателей России

пожалуйста, сообщайте о размещении ссылки



РЕКЛАМА:
(как разместить)

Кто есть кто
рекламный баннер на сайте "Невского альманаха"

"Невский альманах" - народный журнал для домашнего чтения




Warning: include(../../utbs-client/client.php) [function.include]: failed to open stream: No such file or directory in /var/www/r-0042466/data/www/nev-almanah.spb.ru/2003/2n/m_left.html on line 211

Warning: include(../../utbs-client/client.php) [function.include]: failed to open stream: No such file or directory in /var/www/r-0042466/data/www/nev-almanah.spb.ru/2003/2n/m_left.html on line 211

Warning: include() [function.include]: Failed opening '../../utbs-client/client.php' for inclusion (include_path='.:/usr/share/php:/usr/share/pear') in /var/www/r-0042466/data/www/nev-almanah.spb.ru/2003/2n/m_left.html on line 211

журнал писателей России

ПИСЬМО БОРИСА ПАСТЕРНАКА - ИОСИФУ СТАЛИНУ.

Галина Генсировская

 

ПИСЬМО БОРИСА ПАСТЕРНАКА - ИОСИФУ СТАЛИНУ.


Из воспоминаний Евгения Борисовича Пастернака, сына поэта. Борис Пастернак с девятилетним сыном Женей в ноябрьский день 1932 года стояли у окна в квартире на Волхонке и смотрели на проходящую мимо траурную процессию. Сталин в серой шинели, склонив голову, шёл за гробом. Траурная процессия следовала на кладбище Новодевичьего монастыря. Хоронили Н.С. Аллилуеву. Пастернак был очень взволнован.

17 ноября 1932 г. в “Литературной газете” было опубликовано соболезнование советских писателей И.Сталину с припиской Бориса Пастернака.

“Дорогой т. Сталин!

 

Трудно найти такие слова соболезнования, которые могли бы выразить боль собственной нашей утраты.

Примите нашу скорбь о смерти Н.С.Аллилуевой, отдавшей все силы делу освобождения миллионов угнетённого человечества, тому делу, которое ВЫ возглавляете и за которое мы готовы отдать свои жизни, как утверждение несокрушимой жизненной силы этого дела.

Л. Леонов, Вера Инбер, Л. Никулин, Г.Никифоров, В. Шкловский, Ю. Олеша, А. Малышкин, Вс. Иванов, В. Лидин, И.Сельвинский, А. Архангельский, И.Ильф, Е. Петров, Раиса Азарх, Б.Пильняк, М.Светлов, Эд. Багрицкий, С.Кирсанов, В. Киршон, К. Зелинский, М.Шагинян, А. Фадеев, П. Павленко, В.Катаев, С. Буданцев, М. Кольцов, С.Динамов, Е. Усиевич, А.Селивановский, М. Серебрянский, Л. Авербах, М.Субоцкий, И. Анисимов.

Присоединяюсь к чувству товарищей. Накануне глубоко и упорно думал о Сталине, как художник – впервые. Утром прочёл известье. Потрясён так, точно был рядом, жил и видел.

Борис Пастернак”.

 

 

1932 год для Пастернака был на редкость тяжёлым: он разошёлся с женой Евгенией Владимировной Лурье и женился на Зинаиде Николаевне, в девичестве Еремеевой, у которой было два малолетних сына – Адриан и Станислав Нейгаузы. Две семьи тяжело переживали разрыв. “Ах какая тяжёлая зима была, – писал Пастернак двоюродной сестре Фрейденберг о зиме 1931 – 1932 гг., – в особенности после приезда Жени. Мучилась бедная... но сколько и всем, и мне в том числе, было страданий. Сколько нерешённых трудностей с квартирой...”

Новая семья скиталась по квартирам знакомых и друзей. Негде было приклонить голову. В конце 1931 года Зинаида Николаевна и Борис Леонидович ездили в Ленинград с целью найти там жильё. Но поездка была безуспешной. Весной 1932 г. Пастернак получает небольшую квартиру в доме Герцена на Тверском бульваре. Они производят обмен: Евгения Владимировна с сыном переезжают в дом Герцена, а новая семья – на Волхонку, в многокомнатную коммунальную квартиру.

Для того чтобы собрать материал для романа, действие которого происходит на Урале, он с семьёй летом 1932 года едет в Свердловск по приглашению местного обкома партии. Сначала они живут в Свердловске, а потом на даче, на берегу озера. Но Пастернак не выдерживает зрелища умирающих от голода людей, ссорится с местным руководством, и семья возвращается в Москву. Зинаида Николаевна вспоминала: “По приезде в Москву Борис Леонидович пришёл в Союз писателей и заявил, что удрал с Урала без задних ног и строчки не напишет, ибо видел там страшные бедствия: бесконечные эшелоны крестьян, которых угоняли из деревень и переселяли, голодных людей, ходивших на вокзалах с протянутой рукой, чтобы прокормить детей”. Уже позднее, зимой этого же года, Пастернак пишет родителям:“... в наше страшное голодное время, когда чужое несчастье лишает тебя всех твоих прав... я не мог при сильной тяге к работе, не мог: потому что этой условной действительности, которую воображают и о которой рассуждают... нет на свете, и искусство не может заниматься несуществующим, а оно сейчас притворяется, что им занимается... Ты посмотри, что дикая война 1914 – 1918 гг. наделала... и столько, столько ещё времени будут расхлёбывать, что когда-нибудь в каком-нибудь 2014 г., пожалуй, убедятся, что война-то ведь, действительно, несмотря на четырёхлетний корень, была столетней...”

Еще в 1931 г. Пастернак познакомился и подружился с Тицианом Табидзе и Паоло Яшвили. По их приглашению лето 1931 года Пастернак с Зинаидой Николаевной проводят в Грузии. Он полюбил эту древнюю с богатейшей природой землю, был просто очарован её сказочной самобытностью и гостеприимством. Из письма, адресованного Яшвили: “Тифлис для меня то же, что и Шопен, Скрябин, Марбург, Венеция...” Сердечная привязанность к Грузии сохранилась на всю жизнь. Без сомнений, под влиянием этого чувства началась работа над переводами грузинских поэтов. В 1933 г. в составе писательской бригады он едет в Грузию для изучения литературы.“Это было сердце древней Колхиды (на горе над Рионом) на развалинах древней горы Эа, цели экспедиции аргонавтов, в месте, куда археология помещает резиденцию Медеи, близ Рионской электростанции”,– писал он родителям. Период “молчания” Пастернака, начавшийся летом 1932 г., был прерван переводами грузинских поэтов, которые были изданы книгами Важа Пшавела “Змееед” в 1934 г. и “Грузинские лирики” в 1935 г.

В 1934 г. состоялся съезд победителей – XVII съезд партии, после которого Бухарин был назначен редактором газеты “Известия”. Пастернака привлекают к работе в этой газете. 6 марта 1934 г. опубликованы его переводы Яшвили и Табидзе. Это не гражданские, а пейзажные, камерные стихи.

С лета 1933 г. стало казаться, что наступила “оттепель”, что период казней и ссылок прошёл: многие возвращались из тюрем и лагерей. Но 13 мая 1934 г. арестовали Осипа Эмильевича Мандельштама. При обыске были найдены стихи “О кремлёвском горце”.


Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища

Ещё до ареста это крамольное стихотворение Мандельштам прочитал Пастернаку. Свое мнение Борис Леонидович высказал так: “То, что вы мне прочитали, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принять участие. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал и прошу вас не читать их никому другому”. Но Мандельштам не последовал совету Пастернака. Стихи быстро распространились по литературной Москве. Они были известны и ленинградцам А.А.Ахматовой, её мужу Н.Н. Пунину и сыну Л.Н. Гумилёву. В литературной среде были доносчики, и в результате – арест Осипа Эмильевича. И приговор – высылка в Чердынь, где Мандельштам выпрыгнул из окна больницы и сломал руку. Борис Леонидович встречался с Бухариным, который написал письмо Сталину: просил смягчить участь Мандельштама и упомянул, что Пастернак тоже волнуется. Сталин приказал пересмотреть дело и выбрать другое место ссылки – так оказались Н.Я. и О.Э. Мандельштамы в Воронеже (воистину “времена были вегетарианские”). Сталин позвонил Пастернаку. Разные версии телефонного разговора ходили по двум столицам, эти версии Ахматова назвала “фольклором”. Ясно одно: разговор шёл о Мандельштаме. Сталин спрашивал, какого мнения Пастернак об опальном поэте и почему он, Пастернак, не хлопочет за Мандельштама. Пастернак отвечал, что если бы он не хлопотал, то Сталин ничего бы не узнал об этом деле. Сталин до конца не выслушал ответ и повесил трубку. Крайне расстроенный и недовольный собой, Борис Леонидович стал звонить в Кремль и просил соединить его со Сталиным. Но ответ был один: “Сталин занят”...

(Окончание читайте в печатном издании. )