журнал писателей России

пред
оглавление
след
Ты думай только о хорошем

 

 

ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ ЛЮБВИ

Лене Головиной

 

Любовь – дыхание моё,

стук сердца перед поцелуем;

моя любовь и я – одно,

раздельно мы

не существуем.

 

Любовь во мне –

и кровь, и стать,

и сила мышц,

и дрожь колена...

К чему любовь перечислять?

Она в едином слове - Лена!

 

Лене Головиной

* * *

 

Чем дальше дни уносят

от свиданий

и встреч с тобою –

убеждаюсь вновь,

что ты в судьбе –

не плод моих мечтаний,

а боль моя, и радость,

и любовь!

 

Я всякий раз

тебя в себе открою,

когда печаль окутает и мгла.

Была ты солнцем,

вспыхнула зарёю,

когда внезапно

в памяти взошла...

1975 г.

 

 

ПОМНИШЬ ЛЕТО

Любе Жандаровой

Помнишь,

звёзды ледяные

зябко ёжились во сне?

Помнишь

берега парные

в предрассветной тишине?

 

Помнишь, речка

вдаль скользила

у деревни на краю?

Помнишь,

как ты обронила

слово жаркое – «люблю»?

 

Помнишь,

волосы по ветру

распустила в лунный час

и сказала: «В мире нету

никого счастливей нас!»?

 

Помнишь,

солнышко струилось

робким светом

сквозь кусты?

Но прошу,

скажи на милость,

как меня забыла ты?

1974 г.

 

Семья Скворцовых. В центре – отец Степан Емельянович, вторая слева – мать Елена Ермолаевна, четвёртая слева – старшая дочь Светлана Степановна, крайний справа – средний сын Александр Степанович, крайний слева – младший сын Владимир Степанович. 1970 г.

1971 г. Богословская средняя школа. Друзья из выпускного класса. Слева направо: Лена Головина, Люда Деменцова, Таня Румянцева, Володя Скворцов, Нина Степанова, Сергей Бошкатов, Виктор Михайлов.

 

ХИТРОСТЬ

Людмиле Чубаровой

Нет, всё не так,

не так всё, Людка, слышишь!

И не плети догадок-паутин.

Я был и есть

твоих догадок выше

и потому, наверное, один.

 

Не помню, в ночь ли,

в утро ль молодое

как бы случайно

обронила ты,

что я хитрю, –

и сердце озорное

вдруг поползло

        по склону

                мерзлоты…

 

В чём эта хитрость?

Я не понимаю.

И не пойму, наверное.

Прости…

В том, что я чувств

не сдерживаю стаю?

Или не те ищу к тебе пути?

 

Тогда и голубь,

что с голубкой рядом,

хитрит, а не воркует,

не поет!

И яблоня хитрит

над нашим садом,

когда весною

каждый год цветет!

 

Хитрит в полях

пшеница налитая,

хитрит в своём бесплодии

гранит,

и если лебедь запоёт,

взлетая,

то не иначе, что и он

хитрит…*

 

Нет, всё не так,

не так всё, Людка, слышишь!

И не плети догадок-паутин…

Мне кажется,

ты вновь догадкой дышишь:

есть хитрость в том,

что я сейчас один?

1976 г.

* Лебеди поют один раз в жизни–

перед смертью

 

* * *

Ах, мамочка!

Зачем поэтом

на свет меня ты родила?!

Уже армейским

первым летом

свои мне чувства – кабала!

 

Я жил в стихах,

как в небе птица,

теперь, как лошадь у сохи!

Мечтал учиться и влюбиться,

чтоб были п у длинней стихи.

 

Вот и сейчас,

в часы привала,

под сарафаном деревца,

когда все спят в тени устало,

пишу частушки про бойца…

 

Стихи, как лава, клокотали,

для них я делал всё спеша.

Мне ничего они не дали,

но воскресала в них душа!

Июль 1972 г.


В первые дни службы. Май 1972 г.

 

 

КОНЧИЛИСЬ УЧЕНЬЯ

 

Зорька алая в горах

облако полощет,

на ворон наводит страх,

каркающих в роще.

От «серебряных гвоздей»

неба край стал тесен,

невидимка-соловей

ткёт узоры песен.

От реки туман бредёт

сонно и лениво,

тянет струнку самолёт

в небе боязливо.

Наши пушки крепко спят –

кончились ученья,

отдышаться все хотят

после наступленья.

А тягач бурлит водой,

стыть никак не хочет,

всё не верит, что покой

не прервут средь ночи.

Из палаток – ни огня,

слышится сопенье:

отдыхает солдатня –

кончились ученья!

На посту моём цветки

в крепком сне закрылись,

не задену лепестки,

чтоб не пробудились.

1972 г.

 

В последние дни службы. Весна 1974 г.

 

НА ПОБЫВКУ

 

Леса снежинками покрыты,

их серебро дрожит в ветвях,

берёзы, словно Афродиты,

сверкают бёдрами в кустах.

Иду знакомою дорогой –

и сельский слышится мотив.

Строй сосен

вытянулся строго,

своё дыханье затаив.

За поворотом показалась

деревня тихая моя,

ей что-то, видно,

примечталось

под синим небом января.

Не замечает, как с пригорка

солдат спускается к реке,

ликуя сердцем,

от восторга

перчатки комкает в руке.

Смотрю с улыбкой:

шапку снега

надвинув лихо набекрень,

спит беспризорная телега,

уткнувшись

в старенький плетень.

А через поле в ряби света –

навстречу солнечному дню –

розовощёкий мальчик чей-то

уже чертИт мою лыжню…

 

На военных сборах в 1978 г.

 

ПИСЬМО ИЗ АРМИИ

К МАТЕРИ

 

Ты пишешь, мама,

что в деревне

уже не ездят на санях,

что просыпаются деревья,

качая почки на ветвях.

 

Луга под солнцем запотели,

журчит под окнами ручей,

скучает кошка на постели

и намывает в дом гостей...

 

Тебя у мостика встречает,

хвостом виляя, Шарик мой.

Он лает, словно дни считает,

когда приеду я домой...

 

Осталось ждать

совсем немного!

Весна поднимет зеленя –

и Шарик,

вздрогнув у порога,

зальётся лаем на меня!