журнал писателей России

ОЧАРОВАННЫЙ КНИГОЙ

Всякий раз, доставая с полки одну из любимых книг, ловлю себя на мысли, что давно пора отдать её в руки хоро­шего переплётчика. Время безжалос­тно! И – откладываю визит в мастерс­кую. Потому что, во-первых, корешок ещё «держит» страницы, а во-вторых… Любимые книги достойны рук таких мастеров, как Валентин Аркадьевич Герман.

…В восьмидесятые годы века ми­нувшего бомжи на помойках не копа­лись. И проходившая мимо молодая пара остановилась, не веря своим гла­зам. А удивляться было чему: пожилой человек в морской шинели, не обра­щая внимания на моросящий дождь, обдирал кожу с выброшенного кем-то старого кресла.

– Зачем вам это нужно, папаша? – не удержался от вопроса парень.

– Для дела, – не поворачивая голо­вы, ответил моряк.

Закончив работу, он аккуратно ска­тал лоскуты кожи в трубочку, укрыл от дождя за пазухой и удалился.

– Чудак какой-то,– пожала плечами девушка.

А Валентин Аркадьевич Герман шёл по улице и прикидывал, на сколько то­мов из огромной домашней библиотеки хватит его добычи. Эх, эпоха всеобщего дефицита. Нигде не достать приличных материалов! Даже ему, человеку, возро­дившему искусство русского классичес­кого художественного переплёта.

– По образованию я инженер, по профессии преподаватель морского вуза, по призванию книголюб, а по на­туре эстет, – такими словами обычно предварял рассказ о своём увлечении Валентин Аркадьевич. – Подобная раз­ноплановость, как известно, к добру не приводит, и у меня зародилось, а затем сильно развилось оригинальное хобби – переплётное искусство.

…Году, наверное, в 1962–м доцент Мурманского высшего инженерного морского училища Герман отдал в пе­реплётную мастерскую сборник Ми­хаила Булгакова и очень расстроился, когда ему вручили крайне небрежную работу. Листы едва держались, «новая» обложка перекошена.

«А не попробовать ли самому? Всё-таки инженер, должен справиться. Хуже этих халтурщиков точно не сде­лаю»,- подумал Валентин Аркадьевич. И решил достать переплётные матери­алы и немного кожи, чтобы одеть книгу в нарядную и прочную обложку. Но в магазинах ничего нужного не оказа­лось. Книголюб тогда ещё и предполо­жить не мог, что это лишь первое звено в цепи проблем.

На следующее утро в училище до­цент узнал радостную новость: списы­вают отслужившие свой срок боксёрс­кие перчатки. Это же настоящая кожа! Валентин Аркадьевич отправился к хозяйственникам и… ушёл ни с чем. Мало того, пришлось выслушать нуд­ное поучение от моложавого завхо­за, что, дескать, согласно инструкции перчатки положено после списания «рубить в капусту», а не отдавать в сом­нительные частные руки.

Но книголюб не успокоился. Прой­дя все инстанции, оказался в кабинете ректора. Тот выслушал просьбу, тут же набрал номер завхоза и раздражённо рявкнул в трубку: «Да отдайте вы Гер­ману эти перчатки!»

Вскоре в изящно переплетённой книге невозможно было узнать искорё­женный фолиант, некогда полученный из мастерской. На Булгакова «ушла» кожа с одной перчатки. Вторую же Гер­ман хранил всю жизнь как память о первой победе над бюрократами.

А сколько крови они испортили мастеру! Разговоры в кабинетах хо­зяйственных руководителей, к кото­рым обращался с просьбами купить обрезки кожи или заказать (за плату, естественно) какую-либо деталь, про­текали однообразно: «Да кто вы такой? Моряк? Инженер? Но почему тогда переплётами занимаетесь? Левые де­ньги? Нет? Всё равно, вы частное лицо. Ничем не можем помочь».

У кого угодно руки бы опустились, но книголюб не сдавался. Шли годы… Валентин Аркадьевич вышел на пен­сию, переехал в Ленинград. Интерес к переплётному делу у моряка не осла­бевал. В букинистических магазинах он находил издания начала XX века, посвящённые переплётному делу, тща­тельно штудировал их, делал черте­жи будущих приспособлений - более совершенных и компактных. А потом долгие месяцы изготовлял их.

Счастливый случай помог обзавес­тись дореволюционными штампами, которые нигде и ни за какие деньги уже нельзя было достать. А с их помо­щью переплёты получались ещё более красивыми.

– Это был просто подарок судьбы. Если хотите, награда за моё упорство в достижении цели, – любил вспоминать Герман. – Отдыхал как-то под Полоцком в деревне Черемушницы. Отправился побродить в лес. Неожиданно повс­тречал на тропе незнакомого мужчину. Разговорились…

Незнакомец тоже оказался страс­тным любителем русской литерату­ры. Часа два беседовали о Толстом, Достоевском. Я поделился радостной новостью: недавно приобрёл редкое издание «Преступления и наказания». Подробно рассказал, как переплету изрядно потрёпанную прежними вла­дельцами книгу.

– Постойте. Такая книга достойна не просто хорошего, а прекрасного пе­реплёта, – оживился собеседник.– Мой дядя ещё до революции был переплёт­чиком. От него на память мне осталась коробка старинных штампов. Зайдёмте ко мне в гости – подарю!

Наконец в 1980 году двенадцати­летний труд был закончен. Герман раз­работал и собственноручно изготовил полный комплект конструктивно не­сложных, малогабаритных приспособ­лений, необходимых для точной об­работки книжных блоков и получения переплётов в строгих канонах клас­сического переплётного искусства. Валентин Аркадьевич действительно творил с книгами чудеса: делал рос­кошные переплёты, реставрировал порванные страницы изданий XIX века. И, несмотря на свой любительский ста­тус, превзошёл в мастерстве все пере­плётные мастерские города.

Подарил книжку в своём переплёте одному знакомому, другому, по про­сьбе соседа переплёл любимый томик стихов его сослуживца (бесплатно, ра­зумеется, книголюбу – такой был чело­век – и в голову не приходило с кого-то денег спросить!). И… Как говорится, слухом земля полнится! К нему стали обращаться с просьбой переплести книги различные организации, при­способления Германа нашли примене­ние в мастерских отдела консервации и реставрации фондов Публичной биб­лиотеки.

А на рабочем столе скапливались пачки писем из разных уголков стра­ны: Минска и Черкасс, Баку и Харько­ва, Евпатории, Горького, Москвы, Яку­тии. География их была разнообразна, содержание – примерно одинаково: просьбы выслать чертежи изделий, ознакомить с технологией, поделиться практическими навыками.

«У вас имеется ряд уникальных приспособлений – для сколачивания фальцев и точного обрезания книж­ного блока, снятия фаски, сшивальный станок. Имеется ли у вас возможность выслать в наш адрес рабочие чертежи в одном экземпляре, и что необходимо для этого с нашей стороны? г. Асбест Свердловской области. Малышевское рудоуправление».

Встречались и курьёзные письма. У многих компактность приспособлений Германа, умещающихся на этажерке, вызывала недоверие.

«Что касается приспособления для обрезания блока, – писал профессио­нальный переплётчик из Горького, – то я не представляю, каким оно может быть в квартирных условиях, чтобы не послужить причиной развода. А без такого приспособления плохо». На это послание отвечали вместе с женой Ириной Александровной.

Но на все письма Валентин Аркадь­евич ответить не мог.

– Знаешь, – всякий раз повторял он жене, разбирая очередную пор­цию почты, – чтобы удовлетворить эти запросы, мне нужно организовать чертёжное бюро и обзавестись целым штатом секретарей.

Но, внимательно перечитывая ве­черами письма, книголюб задумывал­ся о другом: как быть теперь? Остаться любителем-одиночкой и переплетать книги из домашней библиотеки? Но тогда секрет воссозданного искусства русского классического художествен­ного переплёта уйдёт вместе с ним. Коллеги-профессионалы в гости не спешат.

Продолжение читайте в журнале...

Виктор КОКОСОВ

( вернуться к содержанию номера )